Был замечательный бал у губернатора. Музыка звучала особенно громко, огни горели ярко, и лица дам казались еще светлее под блеском люстр. Толпа офицеров перемещалась по залу, кто танцуя, кто разговаривая, кто просто наблюдая. Мне все казалось праздничным, веселым, устроенным ради какого-то общего торжества, и я испытывал то счастливое волнение, которое не раз потом напоминало мне о той ночи. Я стоял у двери и смотрел на танцующих. Варенька выделялась среди всех. Белое платье, легкость движений, спокойное выражение лица делали ее похожей не на участницу бала, а на какое-то светлое видение. Мне казалось, что она не идет, а скользит по полу. Ее отец, высокий и статный полковник, проходя мимо, поздоровался со мной и улыбнулся так спокойно, будто мы давно были знакомы. Когда мазурка окончилась и пары разошлись, я подошел к Вареньке и попросил ее на следующий танец. Она слегка смутилась, но согласилась, и мы пошли по залу. Я помню ее мягкую руку, блеск ее глаз и тот особый вид доброты, который был в каждом ее движении. Мне казалось, что весь вечер принадлежит нам, что сам воздух сделался чище. После танца я вышел в переднюю. Звуки музыки из зала были слышны приглушенно. В передней было прохладно, и я подошел к окну, чтобы отдышаться. Я думал о том, как необычайно счастлив я был в эти минуты, и все казалось возможным. Я представлял себе, как увидел бы ее снова утром, как сказал бы ей то, что уже не помещалось во мне. Все во мне было обращено к Вареньке, к ее светлому образу, и мне казалось, что впереди открывалась новая жизнь. Я долго стоял так, прислушиваясь к музыке и к редким шагам за дверью, и вся эта тишина передней, смешанная с радостными мыслями, глубоко врезалась мне в память.